В своей тюрьме я заперт столь жестоко,
Что не могу к тебе сейчас пройти.
В оковах плоти стало одиноко
И только мыслью можно быть в пути.
Я врос по грудь в оплавленную землю,
Глаза в слезах - страданья верный знак.
Через моря и долы к тебе внемлю,
Но не достичь предела мне никак.
Оковы есть. И это я не скрою,
И тяжка мысль, что я не дух святой,
Но этой мыслью, становясь порою,
Я чувствую, что вместе мы с тобой.
|